Второй инвариант – это способ взаимоотношений между социальными группами и личности с обществом. Индустриальная цивилизация, создав свободную от всех былых ограничений индивидуальную или корпоративную частную собственность и универсальные отношения «всеобщей полезности», обусловила всеобщее отчуждение творческой сущности людей, подменила ее обезличенным товарным фетишизмом, всепоглощающей страстью обладания и потребительства. Грубо-утилитарный характер таких отношений, низведение человека до функции одной из вещей были настолько откровенными и опасными, что привели к их модификации скорее в концепции, чем в практике так называемых «человеческих отношений», попытке создать иллюзию работника как субъекта производственных отношений. Однако реально капитал был и остается самоцелью и субъектом социальной свободы, а утративший самоценность и величие труд – его функцией и объектом отчуждения. Политическое всевластие эгоцентричных групп покоится на эфемерности либерально-демократических институтов и реальном безвластии большинства.
Самые тревожные для судеб культуры, для облика нового человека процессы разворачиваются в духовной жизни общества. Знание и его главная институциональная сила – наука создали великую утопию идеального общества, где будут царить свобода, равенство, братство. Реального же потенциала этому проекту хватило лишь на то, чтобы воспроизводить человека как всеобщую, но обезличенную и нетворческую производительную силу. Эволюция общества приобрела катастрофный характер, сориентированный на различные формы тоталитаризма. Поле гуманизма неуклонно сужается по мере успехов рационального знания. Этот парадокс привел к оживлению и торжеству иррационализма. Он нормален и необходим в синтезе с рациональным мышлением, но опасен воинствующей оппозицией рациональному видению мира. Рациональное стремится познать мир под знаком некоего смыслового интеграла, но оно оказывается нечувствительным к многомерности мира, его нелинейности. Самодостаточное и иррациональное – это не только распад такого смысла, но и отрицание его объективного содержания. Это уже не творчество, а производство, в котором всему есть цена, но ни в чем, включая человека и его творения, - нет самоценности.
В культурологической мысли названные процессы расцениваются как «фаза цивилизации, а не культуры» (О. Шпенлер), завершения и «смерти» исторически определенного типа культуры в данной цивилизации. Это обессмысление и утрата ценностей творчества как способа бытия человека в мире и мира человека. Перед нами – не очередной кризис цивилизации, нормальный а ее эволюции, а исторический тупик. Одновременно это кардинальный вопрос об адекватности традиционной абстрактно-гуманистической культуры вызовам нашего времени, испытание ее ценностей и смыслов.
Казалось бы, понятно, что происходит, но не ясно, кто же авторы и актеры этой драмы, ее реальные субъекты.
Глубокие изменения индустриального общества во многом совпали с марксистским предвидением исчерпания творческих функций производительного капитала, передачи этих функций высококвалифицированным работникам и вместе с тем удержания плутократией власти и собственности, контроля за львиной долей общественного капитала. Капитал по-прежнему утилизирует творчество и его плоды, но отныне он – лишь его «захребетник».
Плутократствующие «сверхчеловеки» и «титаны» сознают, что не являются субъектами культурной деятельности, творцами подлинно нового, и вынуждены прибегать к многообразным средствам стабилизации своего статуса. Среди таких средств достойное место занимает формирование упоминавшегося выше среднего класса. Он действительно является емкой базой массового потребления, «надеждой и опорой» наличного общественного устройства. Средний класс – законное и любимое чадо современной цивилизации. Испытывая к нему неясное презрение, «титаны» все же высоко ценят его социальный конформизм, страх перед инновациями. Более того, его ценностным ориентациям приписывается чуть ли не роль культурной альтернативы в иерархии современной культуры, которая подразделяется на высшую, среднюю и низшую. Однако реальность не совпадает с социологическим различением «верхов» и «низов», между которыми покоится средний класс. Объяснение такого феномена требует социокультурного анализа фундаментальных сдвигов в положении и роли человека-массы.
Рекоменудем посмотреть:
Индивидуализм. Кризис личности
Кризис веры и вытеснение ее рассудочностью явились причиной тотального антропологического кризиса западного человека. Для человека восточного здесь нет никакой загадки – ведь сущность человека всегда определяется именно его верой, а не ра ...
Портрет
Юлиев-Клавдиев
При преемниках императора Августа- правителей из династии Юлиев-Клавдиев, классицистическое направление в портрете продолжает сохраняться. Традиционным становится изображение обожествленного императора. Также популярны портретные статуи в ...
Рыцарский роман и повесть
В нашем повседневном представлении о Средневековье фигура рыцаря – неизменно на первом плане. Так оно и было в действительности – ведь мы имеем дело с феодальной эпохой, а феодал – состоятельный и могущественный или порядком обедневший – ...
Навигация