Магия обыденного

Каллахан открывает нам глаза на известное и обыденное. Виды, в которых нет ничего красивого, он делает красивыми — силуэт опрокинутой мусорной корзины в пыли; одинокая скамья в парке зимой; фонтан воды и бетонная ступенька в снегу; непритязательная веточка, состоящая из трех нежных тонких линий, словно нарисованных мастером — и все снимки сделаны в манере прямой фотографии. Своей камерой он схватывает портрет неживого и делает его эмоционально выразительным.

Его фотографии не показывают нам всю природу целиком, как это делают многие другие мастера. Каллахан намеренно показывает нам малое, делая фотографические открытия путем уменьшения, упрощения и изоляции, и незаметный образ становится значительным. Каллахан преодолел технические сложности съемок. Он экспериментирует с разными экспозициями или перемещает камеру, чтобы наложить одно изображение на другое, получая таким образом повторяющиеся узоры различных тонов, а также взаимную игру линий и движений, которые, в результате, сказываются на фактуре фотографий.

Каллахан любит фотографировать фасады зданий, которые он подает в оригинальных графических интерпретациях. Здания редко показаны с людьми; они заселены жильцами, лиц которых не видно, но которые ощущаются — через отражение в окне, качающийся кусочек кружевной занавески, натюрморты с продуктами на подоконниках. Здание заставляет нас увидеть то, что увидел фотограф — пропорции, игру плоскостей, градации тонов. Трепетное, пугливое и кричащее за фасадом чувствуется лишь после более глубокого изучения фотографии. Эмоциональные напряжения в фотографиях Каллахана проявляются через спокойную и своеобразную сдержанность.

Сискинд родился в Нью-Йорке. В течение пятнадцати лет он преподавал фотографию в Институте дизайна (филиале Иллинойского технологического института). Он был одним из тех, кто оказывал сильное влияние на студентов, ставших сегодня ярыми сторонниками современного искусства и дизайна в стиле «модерн».

Сискинд не всегда фотографировал в своей абстрактной манере, свойственной позднему периоду его творчества. Вначале он был признан как фотограф-документалист, особенно за его серию о нью-йоркском Гарлеме, винограднике Марта и округе Бакс в Пенсильвании.

Потом он обратился к абстрактным образам, найденным в объектах, которые он раньше просто не замечал. Этот аспект работы Сискинда удивительно напоминает картины художников абстрактного экспрессионизма, особенно те работы, в которых упор делается на большие несоотносящиеся формы, негеометрические абстракции или на выразительные структуры и узоры, цвета которых сведены в основном к черному и белому. Это — эстетика, выраженная камерой. Фотограф предлагает пластические идеи художникам, так же как и художники-модернисты вроде Виллема де Кунинга, Роберта Мотервелла, Джеймса Брукса и покойных Франца Клайне и Джексона Поллока своими картинами подсказывают идеи фотографу. Сискинд со своей камерой, однако, не соревнуется с кистью и не пытается состязаться с художниками или имитировать их картины. Его работа является специфическим фотографическим выражением авангардистских концепций искусства.

Большая разница между фотографом и художником заключается в том, что Сискинд не создает свои образы в фотолаборатории. Какой бы абстрактной его фотография ни была, у нее есть точка опоры в реальности. Одним из мотивов, к которым он часто возвращается, является стена. Для него это не просто обычная стена, так как различные ее видимые формы становятся как бы живыми. Безликая и измазанная, стена заявляет о себе в большей степени, чем кричащая неоновая вывеска. Она повелевает, как известные стены общественных садов в древней Греции, где каждый хотел узнать, что на них написано, или как стена в школьном дворе, исписанная посланиями, имеющими какое-то значение для детей. Своей камерой Сискинд стремится понять значение не столько того, что написано на стене, сколько уловить ту оригинальность, которую демонстрируют юные художники, создавая мелом на грубой стене рисунки с определенными словами или буквами, напоминающими примитивное письмо. Настенные образы имеют собственную реальность, которую Сискинд своей волей заставляет превращаться в фотографию. Он видит человеческий элемент в этих образах и переносит его в свои фотографии. Он тонко реагирует на очертание и форму стены, на структуру и внешний вид старого дерева, зазубренного стекла, облупившейся краски, заржавленного металла, песка и морских водорослей, он чувствует время и следы на бетоне, краске, бумаге, штукатурке и кирпиче.

Рекоменудем посмотреть:

Механизм культурной идентификации
Впервые механизм культурной идентификации был раскрыт в психологической концепции Фрейда, возникшей на основе патопсихологического наблюдения, а затем распространены на «нормальную» духовную жизнь. Фрейд рассматривал идентификацию как поп ...

Псковский Спасо-Преображенский Мирожский монастырь
Псков впервые упоминается в русских летописях под 903 годом в связи с именем равноапостольной княгини Ольги Российской, которая была взята в жены князю Игорю "от Пскова". По данным археологических исследований первое поселение в ...

Культура под идеологическим контролем
Грандиозные исторические цели, поставленные компартией, требовали создания особой социально-психологической атмосферы, поддерживающей энтузиазм и веру в правильность избранного пути. Все источники распространения знания – учебные заведени ...